В детстве меня укладывали днем спать, а спать мне не хотелось. Кровать стояла в углу, лежать просто так было дико скучно, и я потихоньку ковыряла обои. Занятие, за которое меня, конечно, ругали, было настолько захватывающим, что руки сами тянулись к стене. Это было прекрасно: из-под простецкого розового с цветочками проглядывало что-то утонченное серо-голубое. Под ним оказывалось бордовое с золотом, а еще глубже — что-то коричневое с лихими рыжими завитушками… Я помню свой детский восторг до сих пор.

И теперь когда я пишу картину, то самый захватывающий момент для меня — это когда я нанесла на холст несколько слоев краски, а потом осторожно снимаю эти непросохшие слои мастихином. Так, чтобы из-под серо-голубого проглядывало бордовое с золотом. И чтобы коричневое с рыжим тоже неявно присутствовало, пусть даже никто кроме меня об этом никогда не узнает. Уже сколько лет прошло, а та детская история с обоями все длится и длится.