Почему на одной картине цвета яркие, чистые и звонкие, а на другой, почти такой же, — неприятные и кричащие? Почему разглядывая одну картину в пастельных тонах, мы чувствуем спокойствие и умиротворение, а другая, почти такая же, скажется нам бледной и скучной? И наконец, почему на одной картине цвета со временем мутнеют, а с другой абсолютно ничего не происходит, как будто она заколдована?
Многое зависит от мастерства художника, но не всё. Важно еще и то, какими красками он пользуется. Довольно давно я сформулировала для себя правило: нельзя экономить на материалах. Постепенно я перехожу на итальянские и немецкие сухие пигменты и сама их растираю с льняным маслом. Самостоятельно изготовленные краски абсолютно другие. Для меня они какие-то более живые — я не знаю, как это по-другому сформулировать. Такая краска не теряет насыщенности цвета, если развести ее до полупрозрачного состояния. Она по-другому преломляет свет, и поэтому никогда не дает грязных оттенков, смешиваясь с другими красками (такого эффекта, конечно, тоже можно добиться, но придется сильно постараться). О том, как она течет по холсту, можно слагать стихи. О том, какие потрясающие текстуры при этом образуются, я не смогу рассказать ни в стихах, ни в прозе. Это просто запредельная красота, которая творится сама собой, и художник тут оказывается скорее свидетелем происходящего чуда, чем его автором. К сожалению, большую часть этих прекрасных текстур приходится уничтожать — бывает, что какой-то фрагмент работы, очень красивый сам по себе, противоречит общему художественному замыслу. Но обязательно потом пытаешься воспроизвести этот уничтоженный фрагмент на другом холсте, ну или по крайней мере, сделать что-то похожее. Поэтому у меня всегда есть под рукой запас чистых холстов.
Вот есть такой пигмент — земля античная зеленая. Я считаю, что его нужно иметь под рукой даже тем художникам, которые вообще не любят зеленый цвет и не используют его в своих работах. Если подмешивать этот оттенок в другие, он придает им мягкость, сложность и глубину. Частично таким же свойством обладает готовая краска волконскоит, но спектр ее применения значительно уже.
Есть куча прекрасных синих пигментов, и со многими из них связана какая-нибудь интересная история. Например, в 1800 г. Наполеон обещал премию в миллион франков тому, кто создаст синтетический аналог краски индиго (из ткани, окрашенной индиго, шили военную форму). Пытались многие, но все попытки потерпели сокрушительное фиаско. Премию так никто и не получил. А в средние века почему-то не любили этот оттенок, и я не знаю, чем это объяснить. Индиго называли «кормом сатаны» и «дьявольской краской». В Германии был даже издан закон, карающий смертной казнью за его использование. Зато сейчас один из самых качественных пигментов индиго производит фирма Schmincke. По удивительному стечению обстоятельств, как раз немецкая.
Ультрамарин всегда занимал особое место в моем сердце, хотя у меня он далеко не во всех картинах присутствует. Но если бы мне, например, сказали: «Оля, ты можешь взять одну-единственную краску и теперь будешь работать только ей», то я бы скорее всего выбрала ультрамарин. Сложный цвет, неоднозначный, многие его даже считают депрессивным. Но для меня он необыкновенно притягателен. Ультрамарины разных производителей, кстати, сильно отличаются между собой, как по оттенку, так и по ряду других характеристик (это справедливо и для других пигментов, но для этого в особенности).
Есть пигмент с забавным названием селадонит (или веронская земля). Да, я знаю, что селадонит это такой минерал. Но почему-то когда я вижу это название, то представляю не минерал, а изнывающего от любви пожилого ловеласа. Когда-то я как раз из-за этого названия и обратила на него внимание. Оказалось, что селадонит идеально подходит для грунтов, этот оттенок очень комфортен для начала работы. А еще он прекрасно ведет себя в лессировках.
Еще один пигмент с забавным названием — мумия. По оттенку напоминает охру красную, но как и в случае с ультрамаринами, многое зависит от производителя. Обычно у него очень приятные оттенки, и он хорошо ведет себя в смесях. Но он считается не очень стойким, поэтому использовать его приходится с осторожностью.
Охра красная — один из моих самых любимых оттенков. Второй после ультрамарина. Ассоциируется, конечно, с огнем (не огнем пожара, а домашним, укрощенным и нежно согревающим), с кирпичной стеной, с опавшей осенней листвой, с черепичными крышами какого-нибудь маленького старого городка. Для меня этот цвет интересен тем, что примиряет активность и дерзость красного цвета с теплом и уютом коричневого. И в результате образуется что-то совсем новое.
Ярко-желтых пигментов я почти не использую, мне больше нравится охра. Чистый желтый цвет для меня слишком тревожный и беспокойный. И одновременно слишком простой: без интриги, без глубины. Исключение составляет неаполитанская желтая. Изначально эта краска добывалась в одном из районов Неаполя, где ее извлекали из некоторых участков застывшей лавы. Этот пигмент известен более 2,5 тысяч лет, но само название появилось после 1700 года. Натуральной неаполитанской желтой я никогда даже и не видела: этот пигмент очень токсичен, поэтому сейчас гораздо чаще используется его имитация. Похожая краска некоторых источниках упоминается как «венецианская желть» — она ввозилась в Россию с середины 16 века и стоила каких-то совершенно невероятных денег. Поэтому использовалась очень редко. Обычно для получения похожего оттенка смешивали белила, кадмий желтый и охру красную.
И наконец охры. Их очень много, и они все разные, в зависимости от места происхождения. Наиболее чистую охру можно найти во Франции и на Кипре. Вообще охра это один из первых дошедших до нас красителей — его использовали еще в древнем Египте. А охру красную получали чаще всего пережиганием желтых охр. Для меня все охристые оттенки ассоциируются со спокойствием, умиротворением, устойчивостью. Но про охры, наверное, нужно будет написать отдельно, потому что это тема огромная и очень интересная. Про огромное разнообразие коричневых и красных оттенков тоже буду писать. Пока перечислила только несколько самых-самых любимых.